На кладбище в австралийском Маунт-Маседон в штате Виктория — одна из самых удивительных могил…
На надгробии мужчины лежит мраморная женщина в полный рост. Обнажённая, она будто уснула прямо на плите.
Это не аллегория… Это его жена.

В 1981 году скульптор Питер Шипперхейн познакомился с необыкновенным человеком: Лори Мэтисон. Лори купил самую большую из его первых на тот момент работ – скульптуру Чинции в натуральную величину с его первой персональной выставки. Эту работу Питер вырезал годом ранее, в 1979 году, во время поездки в Каррару по стипендии итальянского правительства. Восемь человек перетаскивало мраморную скульптуру из грузовика в его сад. После долгих проклятий и одного раздавленного пальца скульптура была установлена на месте. В этот момент Лори, который тоже работал, как и все остальные, представился и сказал, что ему очень понравилась эта работа. Лори был в отличном настроении и пригласил Питера с Чинцией [его женой] отпраздновать это событие бокалом шампанского. Во время общения Лори Мэтисон выяснил у Питера о его планах вернуться в Каррару и вырезать большой кусок мрамора. Лори встал и вскоре вернулся, сунув ему в руку пригоршню денег и сказал: «Почему бы тебе не вернуться в Каррару и не сделать для меня БОЛЬШУЮ скульптуру!» Вот это да! Какая фантастика… потрясающе! – воскликнул Питер Шипперхейн. Лори предложил скульптору подготовить идею и встретиться снова в его загородном поместье, где и будет установлена скульптура. Питер с Чинцией ушли воодушевлённые в студию, чтобы воплотить свою идею в макете. Через несколько недель произошла презентация в его загородный дом недалеко от Мельбурна, где так же оказалась компания русских бизнесменов а так же множество водки «Смирнофф»… . Лори сказал: «Давайте посмотрим и предложил — выкладывай его на столе!». Все были в восторге, а Питер уже мечтал вырезать статую в мраморе. Когда дело дошло до оформления деловой стороны заказа, Лори отвел Питера в сторону, а русские разразились песнями. «Сколько это будет стоить?» в ответ Питер назвал цену, которая тогда показалась ему целым состоянием. Не вдаваясь в подробности, Лори встал и исчез, но вскоре вернулся, и заплатил всю сумму авансом. На вопрос к Лори: «Не хотители бы вы, чтобы я подписал контракт?» Он посмотрел Питеру в глаза и сказал: «Что мне даст контракт? Я принял решение, и я…не думаю, что ты настолько глуп, чтобы упустить эту возможность».

Питер с Чинцией уехали в Италию и провели в Карраре двенадцать невероятных месяцев. За это время Питер вырезал свою первую крупную работу из мрамора «Она…» и множество других скульптур, которых хватило для второй персональной выставки. К сожалению, несколько лет спустя Лори заболел и, вскоре скончался. В 1987 году его вдова Кристина попросила Питера высечь из каррарского мрамора фигуру под названием «Спящая» для его надгробия.

Питер Шипперхейн вспоминает Лори Мэтисона с большой любовью, и дорожит знакомством с ним, а также благодарен ему за те невероятные перемены, которые он внёс в его жизнь…

Вдова заказала у скульптора памятник, который бы символизировал их связь. Но выбрала не ангела и не классическую статую скорби — а собственное тело. Она хотела выразить глубину и чувственность их любви, не прибегая к привычным образам вроде ангелов или траурных символов. В результате, над могилой её мужа появилась скульптура самой Тани — в позе сна, нагая, уязвимая, живая.
Этот памятник вызвает неоднозначную реакцию:

Одни считают его трогательным и смелым выражением любви и вечной связи;
Другие — неуместным, слишком откровенным и даже провокационным.

Однако сам скульптор говорил, что его целью было создать нечто личное, нежное и интимное — воплощение не смерти, а памяти о страсти и близости, которые продолжаются и после утраты.
Эта могила стала одной из самых известных и обсуждаемых в Австралии — как произведение искусства, как личная драма, и как вызов традициям.